На автомобиле в Питер и домой. Из романа "Встретимся у Амура"

Назавтра едва рассвело, путешественники загрузили дары леса в багажник, тепло распрощались с родней и тронулись в новый путь. От подсоленной рыбы Галчонок категорически отказалась, заявив, что ее запах пропитает всю машину. Да и сама рыба может испортиться - ведь не известно сколько они пробудут в дороге. Взамен Нина дала им корзину с жареной рыбой и пирожками, оставшимися от застолья.

- Предлагаю ехать до Москвы прежним путем, а потом через Тверскую область на Псков и оттуда уже держать путь на Питер, - предложил отец, внимательно рассмотрев карту. - Так, может, и длиннее, чем прямиком, зато дорога мне кажется более экзотической. Тут такие леса!

- Как скажешь, - легко согласились мама с дочкой. - Нам хоть прямо, хоть криво - все едино. Зато на Чудское озеро посмотрим. Поехали.

Обратная дорога до Москвы показалась на удивление короткой, - как и при возвращении с моря. Без приключений проскочили Тверскую область, пересекли город Псков и, свернув с главной трассы, взяли курс прямо на север. Вскоре с обеих сторон потянулся мрачный, как в страшных сказках, лес. Огромные замшелые ели росли почти вплотную друг к другу, а снизу их покрывал серый лишайник - из-за чего деревья казались засыпанными пеплом. День выдался пасмурный, ветви высоченных деревьев почти скрывали небо, поэтому ехали в полутьме. Трудно было представить себе более безобразную трассу: сплошные выбоины, присыпанные тырсой, - скорость пришлось сбросить до пяти километров в час, иначе машину начинало подбрасывать на кочках.

- Включи хотя бы ближний свет, - раздраженно сказала Галчонок. - Ну и дорогу выбрал,- хуже не придумаешь. Наверно, здесь сто лет никто не ездил, - до ночи будем телепаться. Того и гляди какие-нибудь разбойники нападут, и никто нас потом не найдет.

- Не каркай. - Отец сосредоточенно объезжал ямы. - Трасса такая, - не я же ее строил.

Но фары включил. И сейчас же из-за ближней ели в полосу света выскочил заяц. Прижав уши к спине и смешно забрасывая вперед задние лапы, он долго несся перед машиной. Отец длинно загудел, но заяц лишь прибавил прыти. Пришлось выключить свет, - только тогда ушастый отпрыгнул в сторону и исчез под еловыми лапами.

Временами лес расступался, и тогда вдали показывалась длинная полоса воды - Чудское озеро. На его берегу виднелись редкие деревеньки с жутковатыми названиями - Мга, Замогилье. Потом снова тянулся лес, становившийся все выше и мрачнее, а дорога - все темнее и хуже. И когда путешественники совсем пали духом при мысли о предстоящей ночевке в этой глуши, перед ними в свете фар внезапно возникло табло с надписью «Ленинградская область». Нищая Псковщина кончилась вместе с надоевшей тырсой, - и перед измученными многочасовой тряской скитальцами прямо посреди лесной чащи простерся великолепный асфальт. Воспрянув духом, они рванули за сто километров - и так неслись почти до самого Питера без остановок.

В город прибыли под вечер. Повторив московский опыт, созвонились перед въездом с Натальей, - та их встретила около ближайшего метро и сопроводила до дома. Все так вымотались, что решили разговоры оставить на завтра - только попили чаю и дружно завалились спать.

Наконец-то я в Питере, - счастливо думала Настя, засыпая. А когда-нибудь я приеду сюда насовсем. Все мне мило в этом городе - и серые дома, и сырой климат, которым меня, южанку, пугает мама, и его прямые улицы, и просторные площади, - все-все! Мне не нужно ни богатства, ни нарядов, ни карьеры, только бы жить здесь, - пусть тихо и небогато, но здесь. Завтра я снова буду ходить по моему городу, увижу Невский, и Зимний, и Медного всадника - какое счастье!

- Сначала в Эрмитаж, - объявил отец по пробуждении. - И до обеда там. А потом - кто куда хочет, будем держать связь по мобильнику. Ты, Настенька, как планируешь провести остаток дня?

- Не знаю, - пожала плечами дочь. - Не решила еще. Пойду, куда глаза глядят. Хочу просто побродить одна. Можете не беспокоиться, не заблужусь, - дорогу я еще зимой запомнила.

- Ну ладно. Тогда поехали в музей. Только давайте там не теряться, чтобы потом пообедать вместе в каком-нибудь кафе.

Наталья ушла на работу, оставив им запасные ключи. Они быстро позавтракали и покатили на Дворцовую площадь. Но вот и он, долгожданный Эрмитаж, сокровищница красоты и Настина голубая мечта. Поднимаясь по его роскошной лестнице, Настя старалась побольше запомнить, впитать в себя висевшие на стенах шедевры, чтобы потом вспоминать, вспоминать и вспоминать. В прошлый приезд она специально отстала от шумной группы одноклассников: хотела почувствовать себя одной, отгородится от окружающих, - как будто только она ходит по этим дивным залам, и господа, взирающие на нее с портретов, все эти дамы и вельможи, беседуют с ней на языке взглядов и улыбок, понятном только ей.

Вот и сейчас ей захотелось оторваться от родителей, непрерывно делившихся впечатлениями. Она снова жаждала почувствовать себя одинокой среди шумных толп, ведомых экскурсоводами, - чтобы не слышать никого, кроме голосов тех, чьи облики запечатлели для нее гениальные художники прошлого. Но, побоявшись вызвать недовольство отца, лишь слегка приотстала, стараясь не терять родителей из виду. Отец пару раз беспокойно обернулся, не обнаружив дочь рядом, но она поспешно помахала ему рукой, показывая, что вот она, никуда не делась, - и он успокоился.

Неспешно обходя зал за залом, Настя копила в душе радость предстоящей встречи с любимой скульптурой: мраморным Амуром. Тогда зимой она впервые обратила внимание на кудрявого малыша с крылышками и вернулась, чтобы еще полюбоваться на него. Приложив пухлый пальчик к губам, он лукаво смотрел на нее, будто намекая: «я все про тебя знаю, но не волнуйся - это останется только между нами». - Она тогда долго стояла возле этой скульптуры, пока прибежавшая Наташка не утащила ее вслед за группой, давно перешедшей в другой зал. По приезде домой Настя увеличила фотографию крылатого мальчугана и повесила ее в красивой рамке напротив дивана. Наташка шутила, что это, по-видимому, первая и последняя Настина любовь.

Но вот и зал, где на высоком постаменте сидит ее мраморный любимец - в самом центре. Вот он - милый мальчик, ежедневно улыбавшийся ей со стены комнаты. Ой, а кто это стоит рядом с ним и смотрит на нее с такой же лукавой улыбкой? Мамочки, да это же Вадим!

Настя замерла, не веря своим глазам. Сердце гулко заколотилось, и зазвенело в ушах. Сейчас грохнусь, подумала она, оглядываясь, к чему бы прислониться. Вадим - здесь, в этом зале? Но откуда? А, понятно: Наташкин сюрприз, вот оно что. Настя знала, что в Питере живет родная тетка Вадима - сестра его матери. Вероятно, он приехал к ней на каникулы. Он видел в Настиной комнате портрет Амура и, конечно, догадался, что она захочет увидеть скульптуру снова. Да и Наташка, наверно, ему все уши прожужжала о Настиной первой любви. Он ждал ее здесь, рассчитав, когда она появится. Ну, конечно, Наташка же ей звонила - не далее, как вчера. Наверно, она ему и доложила о дне ее приезда. И все же, - как сильно он хотел увидеться, раз поджидал ее здесь - может быть, не час и не два. И дождался.

Но что же теперь делать? Подойти к нему? И что сказать? Ну, поздороваться - это понятно. А дальше?

А, может, не подходить? Случайно встретились - ну и что? Можно просто кивнуть и пойти рассматривать картины дальше. Нет, неудобно: еще подумает, что она не хочет с ним разговаривать. Но надо же на что-то решиться, нельзя же вот так стоять столбом посреди зала. Уже люди оглядываются.

- Какая встреча! - раздался позади голос отца. Настя обернулась. Папочка, радостно распахнув руки, прямиком направлялся к Вадиму, за ним с улыбкой следовала мать. Насте ничего не оставалось, как присоединиться к родителям.

- Тоже увлекаетесь искусством? Вы, кажется, петербуржец? - Отец приветливо смотрел на юношу. - Вот, Настенька, тебе спутник на прогулку по городу. Давайте после музея вместе пообедаем, а потом вы ей покажете городские достопримечательности.

- А может, у молодого человека другие планы? Чего ты распоряжаешься чужим временем? - осторожно заметила Галчонок.

- Вовсе нет, - возразил Вадим, - я специально за этим сюда пришел. Знал, что вы сегодня здесь будете, мне Наташа звонила. И знал, что Настеньке захочется полюбоваться этой скульптурой: она же у нее на стенке висит. С удовольствием пообедаю с вами, а потом мы погуляем по городу. Да, Настенька?

И он вопросительно взглянул на нее. В этом взгляде была радость встречи и страх, что она откажет, и тоска от долгой разлуки, и желание подольше не расставаться, побыть рядом - хотя бы сегодня.

Настя молча кивнула. Они еще пару часов походили по залам, потом повернули к выходу, задержавшись у ларька с репродукциями и книгами по искусству. Настя загляделась на большую красивую обложку с надписью «Эрмитаж». Заметив ее интерес, Вадим тут же купил книгу. - Это тебе на день рождения подарок. Твой Амур тоже здесь.

- Спасибо! - Настя растерянно взглянула на родителей, - те молча улыбались. - Но она же очень дорогая, не надо было.

- Теперь уже обратно не возьмут. - Отец подмигнул Вадиму. - Где тут можно перекусить? У меня уже под ложечкой сосет.

- Да здесь кафе на каждом шагу, - улыбнулся Вадим. - Идемте.

- Вы долго планируете пробыть в Питере? - поинтересовался отец за обедом. - Вас, кажется, можно поздравить: студентом стали. Когда у вас занятия начинаются?

- Как у всех - первого сентября. Дня два-три побуду. - И он вопросительно взглянул на Настю, сосредоточенно уставившуюся в тарелку.

- Так у вас еще и билета нет? А на чем вы думаете возвращаться: на самолете или поездом?

- Пока не решил.

- А давайте с нами на машине. Зачем вам тратиться на билет? И нам будет веселее.

- Правда? - Вадим явно обрадовался неожиданному предложению. - Я вас не стесню?

- Конечно, нет, - вмешалась Галчонок - к великому изумлению Насти. - Наоборот, может, поможете чем. Двое мужчин лучше, чем один.

- Я машину умею водить: отец с детства сажал за руль. У меня и права с собой. Я их всегда беру на всякий случай. - И Вадим достал из внутреннего кармана пиджака документ.

- Прекрасно! - обрадовался отец. - А то я своим дамам руль доверять опасаюсь, а сам иногда так устаю. Может, где и подмените.

Он предложил выехать уже завтра, но против этого восстала Настя. - Мне мало двух дней. - решительно завила она. - Я всю зиму мечтала насмотреться на Питер досыта, - а мы не успели приехать, как сразу уезжать. Давайте побудем хотя бы недельку.

- Какую недельку? - Отец покачал головой. - Ты соображаешь, какое сегодня число? До начала занятий осталось всего ничего.

- Ну, подумаешь, опоздаю на пару дней. Скажу, что не могли выехать. Думаю, в лицее простят.

- Ну да, ты только о себе думаешь. Тебя, может, и простят, а вот нас с мамой - нет. И студенту тоже не с руки пропускать начало занятий.

- Ну ладно, ладно, - сдалась Настя. - Поедем через три дня, как раз успеем. Не считая сегодняшнего.

- Послезавтра - и ни дня больше. Мало ли что в пути может случиться. Сегодня и завтра - это все.

На том и порешили. После обеда родители, захватив подаренный фолиант, укатили домой, а молодые люди направились на Невский, - повидаться с Медным всадником. Сначала Настя чувствовала себя немного скованно и потому все больше помалкивала. Зато Вадим тараторил без умолку. Рассказал, как они с Никитой сдавали вступительные экзамены: медалист Никита - только одну математику, а ему пришлось испытать это удовольствие в полной мере. Экзамены у них проходили в форме ЕГЭ, и для большинства абитуриентов оказались довольно трудными, мало кто успешно справился с заданиями.

- Если бы не Никита, я бы математику завалил, - откровенно признался Настин спутник. - Он здорово соображает в алгебре, мне до него далеко. Да и вообще - дома у меня. Отец уехал, а мать. - Он горестно махнул рукой. - Сплошные слезы каждый день. У меня дома просто руки опускались. Спасибо Белоконевым - без них я точно экзамены провалил бы.

-А где теперь твой отец? - Настя вспомнила грузного мужчину, упавшего на гроб, и как страшно он кричал. Потом ей припомнились родители Славика - в те минуты, когда они думали, что потеряли сына. И тут же пришла в голову картина: Вадим, сидящий на кровати, - и плачущий, еще живой, Дениска. Сердце сжалось от жалости, - и скованность, которую она ощущала все время с того мгновения, как увидела Вадима, отпустила: сочувствие сломало барьер, отделявший от него.

- На Кавказе. Он в группе миротворцев, в Абхазии.

- Это не опасно?

- Конечно, не Чечня. Но тоже не курорт, - там же по обе стороны абхазы с грузинами ножи точат. В любую минуту может полыхнуть.

- И чего им мирно не живется? Мне родители рассказывали, как они молодыми ездили в Гагры, - там грузины с абхазцами жили рядом, и ничего. А потом ни с того, ни с сего - война.

- Значит, были причины. Это нам так казалось, что все тихо и мирно. А в них ненависть годами зрела подспудно. Союз развалился, и сразу прорвало.

- Как ты думаешь, они помирятся когда-нибудь?

- Кто ж его знает. Если и помирятся, то нескоро. Там же еще кровная месть подогревает. Если миротворцы уйдут, такая резня начнется. А ведь там и русских много живет. Нет, нельзя нам оттуда уходить, пока они не договорятся по-хорошему.

- Вадим, но ведь Абхазия входит в состав Грузии. А вдруг грузины потребуют убрать наши войска: ведь это их страна.

- Формально да. А по сути: Абхазия, как и некоторые страны, борется за независимость. Они хотят войти в состав России - почти все население. Но Грузия на это никогда не согласится. Все это очень сложно, Настенька.

- Но смотри: у нас Чечня тоже хочет отделиться, но к нам же миротворцев не вводят.

- Ну, ты сравнила. Россия не Грузия - кто ж их сюда пустит? Формально, конечно, ситуация схожая. Но суть разная. А вообще, политика - дело тонкое, нам с тобой, людям непосвященным, разобраться трудно, кто прав, кто виноват. Смотри: Медный всадник. Как тебе эта скульптура?

- По-моему гениально. Петр, действительно, кумир. Поднять такую страну, - какую волю надо иметь. Великий человек! Теперешние люди по сравнению с ним мне кажутся такими мелкими.

- А ведь у него руки по локоть в крови. Одни стрелецкие казни чего стоят. Я читал: палач был еще тот.

- Но ведь он для блага страны старался. Иначе бы Россия долго еще оставалась темной и дикой.

- Сталин тоже для блага страны старался. А сколько народу угробил. Нет, если для правителя человеческая жизнь ничего не значит, грош ему цена как правителю.

- Да, я с тобой согласна. Дороже человеческой жизни нет ничего. Но почему-то об этом так редко говорят. А я думаю: надо со школы или даже с детского сада внушать, что человеческая жизнь бесценна. Когда я стану учительницей, буду всем своим ученикам об этом твердить. А то у нас на переменках только и слышишь: «убью, убью, голову оторву!» Не убивают, конечно, но так дерутся! То по голове лупят друг друга, то ногами.

- Настенька, как мне хотелось тебя увидеть, - внезапно сменил он тему разговора. - Закрою глаза и представляю, как ты идешь и сумкой помахиваешь. Помнишь, как мы танцевали во Дворце строителей, и как ты ногу растерла, а я тебе мазь принес?

- Помню, конечно. - Настя насторожилась. Не дай бог, начнет сейчас объясняться, как Борис. Так хорошо разговаривали, - и на тебе.

- Твой «Спасатель» и сейчас с нами. Он так нас выручал, - торопливо заговорила она. - Когда мама обгорела на море, он ее просто спас.

- А как поживает толстолоб?

- Плавает у дедушки в пруду. Толстый стал, как бревно. Пруд большой, и рыбы там много, так что - не скучает.

- Настенька, а ты не против, что я поеду с вами? Ты как-то странно молчала, когда мы говорили об этом с твоими родителями.

- Нет, конечно, - почему я буду против? Только - давай сразу договоримся, Вадим. Ты мне очень нравишься как человек - мне с тобой хорошо, интересно. Но это - все, понимаешь? Больше ничего не нужно.

- Значит, ты против нашей дружбы?

- Нет, конечно! Я рада с тобой дружить. Но - только дружить. Ничего другого я не хочу, понимаешь?

- Понимаю. - Он грустно кивнул, глядя себе под ноги. - Ладно, будем просто дружить. Подожду, когда ты оттаешь.

- Зачем? Мама говорит, что у нас с тобой нет ничего общего, - что у нас разный возраст и разные интересы.

- Понятно. Значит, дело в твоих родителях. Это они тебя настраивают против меня. А мне они показались такими приветливыми. Ведь отец твой сам предложил ехать вместе. Так может, не стоит?

- Нет, ты меня не понял. Они тебе, правда, обрадовались, - я сама, честно говоря, удивилась. Как ты можешь не понравиться? И никто меня не настраивает. Просто - мне самой ничего такого не нужно. Давай больше не будем говорить об этом. И все будет хорошо.

- Ладно, убедила. Наверно, ты еще не доросла до других отношений. Так куда тебе хотелось бы пойти?

- Пойдем к дедушке Крылову? Такая милая скульптура. А потом хочу на Петропавловскую крепость посмотреть.

- Пойдем.

Они бродили по городу до вечера. Когда уставали, заходили в кафе или ели мороженое в парке, потом снова шли, куда глаза глядят. Пару раз Насте звонили на сотовый родители, спрашивали, как дела, она отвечала, что все в порядке. Когда у них окончательно загудели ноги, повернули домой. Вадим не отказался от вечернего чаепития, во время которого совершенно всех очаровал. Он очень уморительно рассказал, как однажды с приятелем отправился в пешее путешествие из Петербурга в Москву. Как сначала мужественно топали часа четыре по шоссе, потом час валялись на лужайке, а остальную часть пути добирались «на перекладных» - в основном автостопом. Ушел Вадим в двенадцатом часу, заверив обеспокоенных хозяев, что ему недалеко.

На следующее утро он примчался ни свет, ни заря: выглянув в окно, Настя обнаружила его сидящим на лавочке напротив их подъезда. От завтрака Вадим попытался отказаться - крикнул, что уже попил чаю. Но Галчонок спустилась вниз и решительно притащила упиравшегося гостя к столу. Настя молча изумлялась поведению матери: было очевидно, что та относится к Вадиму с полным доверием - охотно отпускает с ним дочь и без опаски оставляет ребят наедине. Как будто и не было того памятного разговора о его возрасте и их подозрительной дружбе. И еще кое о чем. За мытьем посуды дочь не удержалась от вопроса:

- Мам, тебе что, Вадим уже нравится?

- По-моему, очень славный молодой человек, - заявила та без тени смущения. - Воспитанный, образованный. И такой милый. Для тебя вполне подходящая компания.

- А как же твои слова насчет его возраста - и всего остального, помнишь?

- Ах! - отмахнулась та. - Ты слишком близко все принимаешь к сердцу. Мало ли что я в раздражении могу наговорить. И вообще, чему быть, тому не миновать. Зато рядом с ним ты, может, выберешься из своей скорлупы. На море вроде отошла, а сейчас снова стала, как старушка, - мы уже забыли твою улыбку. Иди, погуляй, я сама домою.

После завтрака Вадим хотел повести Настю в зоопарк, показать ей знакомого медведя, - но у нее были другие планы. Она наметила съездить в какой-нибудь питерский педвуз, познакомиться с требованиями и специальностями, которые он дает. На что Вадим резонно заметил, что нынче все очень быстро меняется: через два года, когда она окончит лицей, и экзамены могут быть другими, и специальности появятся новые. Может, все же лучше в зоопарк? Но Настя заупрямилась, и ему пришлось смириться.

Однако посещение института разочаровало Настю. Невзирая на близость учебного года в здании царило затишье: педагоги были в отпусках. Вступительные экзамены на факультеты, интересовавшие Настю, оказались такими же, как и в их лицей, - все те же математика, физика и диктант. В приемной комиссии ей сказали примерно то же самое, что и Вадим: два года срок долгий и по нынешним временам никому не известно какие произойдут перемены.

На стене коридора первого этажа они заметили варианты вступительных заданий. Прочитав их, Настя с удовлетворением отметила, что кое что она бы решила и сейчас. Тут к ним подошли двое суровых молодых людей и вежливо выпроводили из здания, запоздало дав понять, что в их вузе действует пропускная система.

В зоопарке, таская Настю от клетки к клетке, Вадим так ее умотал, что по окончании осмотра, она еле передвигала ноги. Поэтому, когда позвонившие родители предложили проведать семейство Славика, уже вернувшееся с моря, она отказалась, сославшись на усталость, только попросила передать им привет. Вадим проводил ее до дома, затем, выпросив согласие на прощальную вечернюю прогулку по Невскому, ретировался. А Настя соорудила огромный бутерброд с колбасой и облегченно завалилась с книгой на диван.

Назавтра рано утром быстро собрались, заехали за Вадимом, затем высадили на выезде из города провожавшую их Наталью, - та отправилась обратно на метро, - и взяли курс на юг. Планировали за день докатить до Воронежа, чтобы переночевать в уже знакомом кемпинге, и потому поехали самым оптимальным маршрутом - через Новгород. Дорога была отличной, и они домчались до намеченной цели засветло. Почти нигде не останавливались, даже перекусывали в машине, благо запаслись едой с лихвою. Вадим дважды подменял отца, - тот сначала доверял ему руль с некоторой опаской и на совершенно пустынном отрезке трассы, но потом, убедившись, что молодой человек ведет машину аккуратно, успокоился.

Сначала Настю немного стесняло присутствие Вадима, особенно когда они останавливались «прогуляться за кустик». Но потом, видя почти родственное отношение к нему родителей, она перестала дичиться, - тем более, что он не давал никакого повода для недовольства. Вел себя дружелюбно и был сама предупредительность.

Всю дорогу попутчик Снегиревых не давал им скучать. От рассказов о приключениях, происходивших в разные времена с ним и его друзьями, Настя постепенно пришла в хорошее настроение и от души хохотала вместе с родителями. Особенно насмешила всех история с поисками в телевизоре говорящих человечков, случившаяся с Вадимом в раннем детстве. Чтобы любознательный внучок не приставал с расспросами, откуда берутся на экране все эти дяденьки и тетеньки, бабушка насочиняла ему, что это очень маленькие человечки - такие маленькие, что прибегают по проводам из стенки в телевизор, когда вилку вставляют в розетку. Там, они превращаются в больших людей на экране, а закончив выступление, снова делаются маленькими и убегают обратно.

От этого рассказа пятилетний Вадим потерял покой. Ему страшно захотелось увидеть этих человечков, и потому он постоянно пытался заглянуть во все отверстия работающего телевизора, - но его, конечно, от них отгоняли. Тогда, дождавшись, когда родители ушли на работу, а бабушка - на кухню, он открыл папин секретер, достал отвертку и умудрился открутить в двух местах винты. Сделав отверстие пошире, мальчик воткнул вилку в розетку и прильнул к темной щели. Ничего не увидев, он снова залез в секретер, достал фонарик и, направив луч в отверстие, буквально прилип к нему, стараясь заглянуть поглубже. За этим занятием и застала его бабушка. Вадима поставили в угол, строго наказав больше так не делать. Но он, конечно, на этом не успокоился. Несколько дней терпел, являя собой пример послушания, а потом, уединившись, отвинтил теперь уже все винты и снял крышку. Рассмотрев внутренности телевизора и не обнаружив ничего интересного, он снова воткнул вилку в розетку и, чтобы вытолкать человечков из их щелей, сунул внутрь отвертку. Раздался страшный треск, из телевизора полетели искры и противно запахло гарью. Вадим так испугался, что, отбросив отвертку подальше, залез под кровать, где и нашла его прибежавшая на шум бабушка. После этого отец пару раз приложился ремнем к мягкому месту шалуна, чего обиженный сын долго не мог ему простить, - пока раскаявшийся папа не объяснил ему на пальцах принцип работы телевизора.

В другой раз, будучи уже школьником, Вадим поспорил с друзьями, кто придумает самую потешную первоапрельскую шутку и рассмешит ею наибольшее количество народа. Хохма Вадима превзошла все мыслимые фантазии его товарищей. Дело в том, что у его лучшего друга Петьки была сестра Майка одного с Вадимом роста. Вадим выпросил у нее юбку и кофту, сочинив историю про девочку, найденную в лесу раздетой. Первого апреля он напялил все это на себя, подрисовал брови и в таком виде явился в школу. Представившись собственной двоюродной сестрой, он наврал учителю, что брат заболел, и попросил разрешения посидеть на уроке, - чтобы потом объяснить больному пропущенный материал. Удивленный биолог, работавший в их школе почасовиком, разрешил. Но рассказал о странной девочке классной руководительнице, а та позвонила матери Вадима на работу. Мать, конечно, понеслась домой, где испуганная бабушка заверила ее, что проводила внука на занятия совершенно здоровым. Еще больше перепугавшись, обе женщины устремились туда и увидели своего ребенка, увлеченно гонявшего на переменке мяч. Короче, прикол был полный, хохотала вся школа, но и выдумщику досталось по первое число, - покупка обещанного велосипеда была надолго отложена.

Благодаря болтовне Вадима время и километры летели незаметно. Весело и без приключений они доехали до родного донского края. - Слава богу, кажется, добрались, - облегченно вздохнул отец, когда миновали Миллерово, - еще пару часов и дома.

И, как говорится, прокололся. Точнее, не он, а колесо. Еще точнее - не прокололось, а просто отвалилось. На «стиральной доске» под Новочеркасском во время очередного подъема вдруг раздался короткий стук, и машину сильно тряхнуло. Выскочившие путешественники с ужасом увидели далеко внизу одно из своих родных колес - резво катившееся и уже начавшее вилять. Проносившиеся мимо попутки сопровождали его спуск сочувственным гудением.

Пока Вадим догонял колесо и доставлял обратно, пока огорченные мужчины пытались пристроить его на прежнее место, прошел час. Все их усилия не увенчались успехом, поскольку какой-то там винт срезало начисто. Машина стала намертво, и помощи в чистом поле ждать было неоткуда. Приближался вечер, да к тому же стал накрапывать дождь. Трасса на глазах пустела.

И когда незадачливые путешественники совсем пали духом, Вадим позвонил по мобильнику отцу. Звонок дошел до далекой Абхазии, отец продиктовал ему какой-то номер - и часа через полтора за ними приехали солдаты с офицером. Служивые споро прицепили их легковушку к своей машине и повезли в часть. Там, посадив всех в служебную «Волгу», развезли по домам, пообещав отцу, что его машину починят и пригонят, куда он скажет.

Так невесело, но и без особого ущерба, закончилось долгое, полное разнообразных приключений и впечатлений путешествие семейства Снегиревых на собственном автомобиле.

• Водящие специалисты Астраханской медакадемии а также ...